Женский журнал Ирина

Надеюсь, что мои мужчины не смогут вспомнить меня плохим словом. Нельзя меня назвать меня стервой или сукой. Уж если отдавалась –то на 100 процентов, если любила – то по полной. И совесть моя была бы практически у Какангела, если бы не один мужчина.

Мне было 17 лет, когда мы познакомились, на курсах английского. Благодаря ему, я так и не выучила этот нехитрый язык, благодаря ему же узнала, что существуют на свете мужчины, способные так любить.

Ему было 23. Мой первый мальчик с машиной… Шикарная белая копейка, простите тринадцатая модель, круче ее не было на свете. Она днем и ночью была в моем распоряжении. До сих пор помню, как пахло внутри… Так приятно и по-богатому может пахнуть только отечественный пластик.

Куда мы только с ним ни ездили, тогда я впервые узнала, как выглядит мой город не из метро. Конечно, он маловато развлекал меня, не водил по ресторанам, зато каждую заработанную копейку вкладывал в наше будущее семейное гнездышко – двухкомнатную квартиру.

Я знала, что эта квартира может быть моей в любую секунду, и она на глазах обрастала микроволновками, телевизорами, посудомоечными машинами и прочими чудесами техники. Я смотрела на все это и в тоске думала, как я буду жить здесь.

Я его совсем не любила.

Мы собирались пожениться каждое лето, и каждой весной у меня вспыхивал очередной головокружительный роман. Нет, я ничего ему не сообщала, не мой стиль, продолжала встречаться параллельно с ним и еще с кем-то, отменяла под левым предлогом свадьбу, но каждую осень понимала, что он – мой лучший запасной аэродром, “возвращалась”, и мы снова начинали усиленно готовиться к совместной жизни.

В 20 я ему, наконец, отдалась. До сих пор помню его лицо, когда он понял, что моя невинность досталась не ему. Да, я ее подарила пятью месяцами раньше принцу, разумеется. Чисто теоретически можно было все сыграть, сымитировать, но мне даже не хотелось напрягаться для запасного аэродрома, хотя сейчас можно себя тешить мыслью, что я просто честная и врать не люблю.

Так продолжалось 5 лет, пока я не встретила своего мужа и поняла, что запасной мне больше не нужен. Знаю, вы мне скажете, что он – бесхребетный, рохля и проч. Это не так. Просто он относился ко мне, как иконе, и на самом деле очень сильно меня любил. И мама мне говорила – какая ты дура, когда-нибудь ты еще его оценишь.

Блин, ну почему, почему я вела себя, как последняя тварь, с человеком, который любил меня большей всех в этой жизни? Почему я его совсем не любила? Почему, когда я достигаю цель и получаю суперприз, я теряю к нему интерес? Почему мои гребанные чувства можно удержать только постоянной дрочкой, называемой в простонародье “не давать бабе расслабиться”? Это только у меня так? Или мы все этим страдаем – и мальчики и девочки?

Кстати, у меня не ПМС. Сегодня – в Москву. К Любимому. Получать подарки на все прошедшие праздники и феерический уик-энд. А по телефону, вместо “лежать, бояццо” – сплошной розовый сироп, часами. С трубкой у уха я уже научилась есть, чистить зубы, надевать любую одежду, вплоть до водолазного костюма, говорить параллельно по второму телефону и при этом вести машину зубами. Любит, скучает, целует… И ОНО уходит. Каждый день, каждую секунду, все слабее и слабее. Первый раз я думаю, о том, что надо ехать, с сожалением, хотя не видела его почти 2 месяца. Хоть бы какая легкая встрясочка на Ленинградском вокзале, не пришел бы, опоздал… И еще можно было бы вернуть, еще не поздно, я знаю. Но надежда слаба… После того, как я его на месяц героически бросила, когда он понял, что может меня потерять навсегда, он стал шелковым. Никаких посыланий меня нах, скандалов и наездов, как тогда, когда я умирала от влюбленности в него.

Нельзя мужиков любить сильно, нельзя баб любить слишком сильно, хотя бы снаружи… Хотя, быть может, я одна такая?